Глава 3 Лёжка
— А вообще, молодой человек, считайте, что повезло вам — в голову Пети опять проник голос Окороковой — Ну чего вам в инженерАх делать?
Самое смешное, что слово «Инженерах» было произнесено с ударением на последнем слоге. Толи местная специфика, толи уровень образования кадровика. А она продолжала рассказ о безмерной удаче Фролова:
— И оклад выше, и рабочий день у наших дежурных сокращенный шестичасовой.
— Что, правда что ли?
— То есть смена стандартная, двенадцатичасовая, просто месячная норма рабочего времени меньше. Выходных больше. А еще же и вредное производство считается, через двенадцать лет получите право на досрочную пенсию. На заслуженный отдых пойдете в пятьдесят пять, а не в шестьдесят. Сплошные плюсы.
— Я даже знаю, с чем сокращенный график связан, у вас там нагрузка такая, что умереть и не жить. Небось каждый второй гипертоник или сердечник.
— Ну да, бывает. Здоровье беречь надо, чтоб до пенсии дотянуть.
Я шел вдоль железнодорожных путей мимо деревянных домиков с выгороженными дворами, чьи заборы прижимали тропинку к маневровой вытяжке. Еще немного, и маршрут от Сортировки Второй до Сортировки Первой, который должен длиться минут десять от силы на пригородном поезде, был преодолен успешно пешком — из-за кустов показалось здание вокзала. Классическое двухэтажное здание в стиле сталинского ампира с фальшивыми колоннами, треугольным фронтоном и окнами ресторана на два этажа от фундамента до самой крыши не поражало, но заставляло задуматься. Первая мысль — как так, такое солидное здание не может стоять в таком маленьком городке, где даже отеля нет. Да тут не то что отеля, тут слова такого нет и не было сроду.
«Погоди анализировать» — прервал я сам себя, сейчас есть более важная задача — обеспечить себя крышей над головой. А то пока ты архитектурными изысканиями страдаешь, начальник вокзала сдриснет домой или к любовнице, а то и на огород, сиди потом на лавочке! Самый логичный вариант поиска начальника — привлечь местных, решил я и пошел искать дежурного по вокзалу, на его наличие как бы намекала монументальность здания, опять же целых пять пассажирских путей и три пассажирские платформы предполагали большой трафик.
Вот ты где! Дверь с надписью «Дежурный по вокзалу» находилась практически посередке кассового зала рядом с амбразурами кассиров и справочной. Не чинясь и не страдая от излишней робости, я потянул ручку на себя, а потом и проник в кабинет:
— Чо надо! Стучаться не учили? — суровая однорукая тётка в серой форменной рубахе с железнодорожными погонами решила сходу показать, кто тут главный. Ну-ну.
— Хорош орать, мне начальник вокзала нужен — дипломатично ответил я, выбрав самый доверительный тон — я от Шафороста.
Фамилия начальника станции, одного из больших людей города и однозначно шишки железнодорожного узла оказала должный эффект.
— А чо молчал тогда, так бы сразу и сказал.
А действительно, что я молчал? Может потому, что глупо орать через закрытую дверь? Адекватность у конкретной работницы расположена где-то в том же месте, где у меня дипломатичность выросла, однозначно. Ну да мне с ней не детей крестить, где дежурный по вокзалу, а где я! Главное, что мы куда-то идем. Пройдя вглубь здания через какую-то дверь, мы неожиданно оказались на улице. То есть не совсем на улице, а в портике между колоннами с задней стороны вокзала. В таких местах обычно творятся самые темные делишки, вспомнил я, именно здесь должны толкать дурь, распивать спиртные напитки и торговать билетами на юга из-под полы. Угу, а раз лето, и никакой полы у кассирш нет, то из-под юбки.
В противоположность ожиданиям, среди колонн не маячили наркоторговцы, не валялись пустые бутылки, а на подозрение наводила только обшарпанная дверь с табличкой «Парикмахерская». Но нам туда было не надо, совсем другую дверь моя сопровождающая открыла единственной рукой и стала подниматься на второй этаж.
— Что случилось, что за пожар? — начальник вокзала по всей видимости спал на рабочем месте, наш визит оказался не в кассу. Да и хрен с ним, всё равно скоро уже просыпаться дядечке, домой идти.
— Вот, говорит, ДээС прислал.
— И?
— Здрасьте. Прислан к вам ажно из самой Москвы в качестве молодого специалиста. Пока жульём не обеспечили, Николай Николаич распорядился ночевать в комнате матери и ребенка. Какой матери, он не уточнял.
— Ха! С юмором пополнение, это правильно. К какой матери тебя послали, ты потом поймёшь. А пока да, пока у нас перекантуешься. Ты как, от мамки или нормальный?
— В общаге пять лет. Так что не переживайте, не опысаюсь ночью.
— Он мне нравится! Кузьмина, веди его, заселяй. И не обижай парня, а то он вырастет и припомнит тебе черствость твою.
— Знаете, где я видала все его припоминалки!
— Знаю, Кузьмина, они у тебя все примерно в одном месте находятся. Как тебя муж только терпит. Иди, короче, открой резервную комнату, выдай полотенце. Он небось вообще голяком приехал. Молодой, где твой чемодан со шмотками?
— В Москве лежит. Сначала я крышу над головой организую потом обживаться начну.
— Ну, тоже логично. Всё, идите уже, не мешайте работать.
— Так уже поздно работать, почти семнадцать часов!
— И что предлагаешь?
— Я? Ничего.
— Жалко — тяжело вздохнул начальник вокзала — А я уже решил, что нормального специалиста к нам в кои веки прислали. И что, даже полстакана не тяпнешь?
— Сухое игристое если только. Что-то есть из шампанских вин?
Дяденька сначала икнул, потом попытался перевести фразу на понятный язык, и только через минуту отвис и заржал! Мы шли по полутемному коридору, а смех за нашими спинами не утихал, он метался между стен, резонировал с плафонами и заставлял задуматься о бренности бытия.
— Ты со своим юмором тут поаккуратнее, молодой специалист. А то не поймут, бить начнут. Народ у нас не очень тонкий, опять же с коллективизмом всё хорошо.
— В смысле, толпой бить будут?
— А то! Ты вон парень видный, питался хорошо. Втроем с тобой ругаться в самый раз будет.
— Это вы мне льстите. Спасибо конечно, и за предупреждение тоже спасибо. А ежели вы скажете, где у вас покушать можно, то совсем будет здорово.
— Ну, ресторан в вокзале ты видел, туда не ходи. Напротив ресторана мост переходной через пути, а за ним автостанция и столовка. Туда тоже не ходи. Напротив административного здания столовка, видел?
— Неа. Как-то не заметил.
— Ну да, её трудно разглядеть. Туда не ходи точно!
— Так где покушать-то?
— Да возьми чего-нибудь в магазине и заточи. Всухомятку, зато не отравишься. А потом девку себе найди хозяйственную, чтоб кормила. Я так поняла, ты непьющий?
— Непьющий. Хотя итальянские вина…
— Вот я так и поняла сразу! Я дожила, святый боже! Дожила! В городе непьющий мужик завелся! Все девки твои теперь, если пипирка рабочая. Ты как, ходок?
— Если от этого завит вопрос моего выживания, то прямо бегун!
— Молодец, с таким подходом приживёшься. Народ у нас хоть и простой, но с пониманием. Но тяжко тебе будет непьющему. Особенно в трудовом коллективе.
— Я комсомолец. Кажется.
— И-и-и?
— Комсомольцы трудностей не боятся!
— Юморист. Может и примет тебя коллектив. Наш народ юродивых и блаженных привечает. Ладно, вот постельное бельё, сам заправишь. Вот тебе ключ, удобства по коридору направо. Никого не пугай, сам не пугайся, куда попало кипятильник свой не суй. Есть кипятильник?
— Нету пока.
— Пока? Смотри мне, чтоб никаких моек на проволоке! Спалишь проводку, прокляну.
— Понял, не дурак. Был бы дурак, не понял. Дальше сам разберусь.
Когда дежурная по вокзалу ушла, я окинул взором комнату и решил, что с временным жильём мне повезло. Явно не для кого попало держали помещение, скорее всего транзитным пассажирам её и не открывали никогда. Если гостиницы в городе нет, то всяких приезжающих проверяющих, командированных и прочий люд селить где-то надо. И не всякого человека можно засунуть в общежитие, бывают такие приезжие, что самих встречающих засунуть могут. И не в общежитие. Так что да, повезло. Наслаждайся, Петя, отдельными апартаментами, хрен знает, куда потом засунут. В смысле, заселят. Не всякая общага может похвастаться тем, что её строили к Олимпиаде-80, не во всякой живут студенты высших учебных. Порой в общежитиях живут выпускники низших учебных или даже те, кто не выпустился, а условно досрочно освободился.